Когда звучит слово "этап", душа зека замирает, ощущая смутное
беспокойство. Этапы это всегда неизвестность, всегда новые люди,
испытания, когда все твое прошлое, весь твой нажитый авторитет исчезает и
бороться за место под солнцем приходится начинать с нуля, как и в
первый день в тюрьме. Хоть со временем привыкаешь, но, отправляясь на
этап и пятый, и десятый раз, сердце у меня начинало биться сильнее.
Как правило, именно на этапах происходят разборки. Когда конфликт не
завершен и арестантов разделяют тюремные стены, они говорят друг другу
"увидимся на этапе", или "увидимся в этапке (камере, куда собирают всех
перед отправкой)" и это звучит как реальная угроза. По крайней мере, ее
надо сдержать, дабы не уронить свое арестантское достоинство.
Этапируют обычно из СИЗО к местам отбывания наказания, реже -
подследственных с случае задержания в одном месте, а месте совершения
преступления и соответственно суда и следствия в другом. Также возят
между зонами, чаще всего на лечение, возят подследственных на
психиатрическую экспертизу.
На этапах коронуют в воры и опускают в петухи. Это и лишения, и
унижения. На этапах остро ощущается бесправность - легко получить
дубиной по спине, или прикладом по почкам, быть укушенным собакой.
Каждый этап - это как минимум два шмона, при отправке и прибытии, шмоны
всегда тщательные, с раздеванием, с ломанием вещей. Это всегда
психологическое давление - передвижение под дулами, бегом - крики,
удары, собаки.
Но вместе с тем на этапах можно повидаться со старыми друзьями,
подельниами, узнать последние новости, увидеть краешек вольного мира. Да
и впрочем - для одних новые люди это страх и проблемы, для других -
новые знакомства и впечатления. Кому война, а кому мать родна.
На этапах у конвоя можно обменять что-то из вещей на чай, сигареты, консервы.
Мастера умудряются даже заварить чифир в купе - сделав бездымный факел
из простыни (я писал об этих хитростях раньше), заслоняя огонь от
конвойных своим телом (или, что проще конечно, договорившись, с ним). У
приготовленного таким способом напитка конечно же особый вкус -
маленького кайфа от нарушения правил, от глоточка свободы.
На этапах можно даже побыть с женщиной, предварительно через стеночку
купе договорившись и получив согласие на свидание с соскучившейся по
мужской ласке арестантке, а затем ночью, уболтав конвойного сержанта,
отдав ему пару пачек сигарет, провести полчасика в тамбуре у туалета.
Это конечно экзотика - слишком много всяких "если...", но бывает - сам
видел.
Этапы - это народное наименование перемещения арестантов между тюрьмами,
лагерями. Идет оно со времен дореволюционных, когда осужденных гнали
пешком к местам каторг и ссылок, а этапами были расстояния между
острогами - укрепленными городами, в которых передыхали, собирались,
распределялись потоки каторжан. До недавнего времени было понятие
"пересыльная тюрьма" - тюрьма, служившая исключительно для такого
накопления и перераспределения конвоированных.
Со временем пешие переходы были заменены на перевозку по железной
дороге, что произошло во времена известного министра царской России
Столыпина. Тогда это были обычные товарные вагоны с дыркой в полу в
качестве нужника для перевозки преимущественно переселенцев на просторы
Сибири, ставшие называться "столыпинскими". Так они до сих пор в
тюремной среде и называются, хотя сейчас это просто модификация
стандартного пассажирского вагона.
С виду он и почти неотличим от такового - только с одной стороны окон
поменьше - в купе для арестантов их нет, а на окнах другой стороны, что
со стороны прохода, на окнах решетки. Такой вагон разделен на две
половины - для зеков и для конвоя. Вот тут есть фотки такого вагона,
следовавшего курсом Барнаул-Рубцовск где-то в 2005 году, которые я взял с
сайта моего знакомого фаната транспортной фотографии
www.btfoto.narod.ru.
Можете увидеть разницу и, в следующий раз, оказавшись на станции,
помахать ручкой путешествующим зекам и вспомнить старую присказку о суме
и о тюрьме. Хотя обычно окна на станциях закрыты даже в жару и,
соответственно, увидеть, что внутри не получится, так как они
непрозрачны. Можете, впрочем, попытаться конвою передать пару пачек
сигарет, предложив поделить их пополам между ими и конвоированными. Вряд
ли это получится, но у меня все же такой случай был где-то на этапе со
Смоленска до Воронежа - какой-то бывший зэка, узнав родной столыпин,
упросил начальника (за какую-то наверняка мзду, но все равно спасибо
ему) раскинуть по купе блок сигарет и немного чаю, которые он тут же на
перроне быстренько и купил.
Более официальное название такого вагона - вагон-зак, как и автомобиля
для перевозки арестованных - авто-зак. Скорее всего "зак" - это
сокращение от чего-то вроде "закрытого типа", но арестанты это
произносят на свой манер - как "автозэк" и "вагонзэк". Очень метко, как,
впрочем, обычно и бывает на фене.
Так вот - о внутреннем устройстве "столыпина". Представьте обычный
купейный вагон, стандартное купе, но только с тремя полками, отделка
которого явно попроще и скамейки деревянные, у которого нет окна, а
стенка с дверью представляют собой решетку с мелкой ячейкой. Из
модификаций - еще откидываемая вторая полка, позволяющая превратить
второй ярус в сплошное ложе. В таком вот купе пришлось раз ехать в
количестве 20 человек почти сутки, а по 16-17 человек - и не один раз.
Вторая полка самая комфортная, поэтому путешественники с опытом
стремятся занять в первую очередь ее - здесь можно и лежать, и сидеть,
тогда как внизу при переполненном купе - только сидеть. А сидеть сутки
тяжеловато. На третьих полках умещается только по одному человеку лежа.
Сюда забираются чисто поспать в порядке обмена жилплощадью.
Отправляться на этапы с большим баулом не стоит - автозэк, вагонзек,
снова автозек, двигаться с сумкой под дубинками сложно. К тому же идеал
босяцкой жизни - минимум собственности, непривязанность к вещам,
легкость. Поэтому, учитывая тесноту столыпинских купе, обостряющую это
отношение, обладателей больших сумок не только просто не любят, но и
всячески пытаются развести на содержание этих самых сумок, а то и в
открытую чморят.
Справить нужду периодически выводят - по нормам, кажется, каждые 4 часа,
но на практике бывает по всякому - по одному человеку в сопровождении
конвойного. Бывает, что и не допросишься - для этого народ запасается
пластиковыми бутылками. Сначала с них пьют запасенную воду, затем туда
отливают. А если у кого вдруг понос, а бывало и такое, то тут начинается
цирк - и смех, и грех. Поэтому, зная, что пора на этап, бывалые зэки за
сутки до того почти перестают есть, с утра - пить.
Если еще учесть, что в дороге тоже никто не кормит (выдают сухпаек в
виде хлеба, сахара, может быть даже какой-то консервы, но все это
достаточно скудно), потом по прибытии в новую тюрьму пока попадешь в
камеру может пройти еще целый день - итого двое-трое суток голодухи.
Этапировать могут очень долго - чтобы проехать Россию может понадобиться
месяца два. А если вдруг надо пересечь границу, например, между Россией
и Украиной, то может затянуться и на полгода.
Столыпины не всегда следуют кратчайшим путем, а так, как это выгодно
экономически, что не всегда совпадает. Вплоть до того, что например,
чтобы попасть из тюрьмы в зону, расположенную за 140 км, приходится
делать крюк километров в 700, отдыхая в двух тюрьмах соседних областных
центров, потратив на это две недели по причине того, что на бензин для
автозэка денег нет.
Но это все не самое страшное в этапах. Этапов боятся в первую очередь
те, кто чувствует за собой какие-то косяки из прошлой жизни, как
вольной, так и тюремной. Все стукачи, все беспредельщики, покидая стены
тюрем и зон, остаются без своих крыш, которые им обеспечивали в той или
иной мере опера. В стенах этапки, где народ собирают перед этапом, их
судьба уже никому не интересна - они отработали свое и о них уже забыли.
Теперь они наравне с остальными. Как правило спрос происходит именно
здесь. Убивают редко - по крайней мере, в наше время, а вот опустить -
это в два счета. Предъява - пара минут на "прения" - и исполнение. Самый
щадящий способ - пощещина, что сбрасывает статус человека на ноль.
Более радикальный - головой в дючку (в очко), если таковое имеется, что
сразу делает человека "законтаченным", "опущенным". Изнасилования сейчас
случаются редко - не приходилось быть свидетелем, но слухи доходили.
Для лиц, следующих через тюрьму транзитом, обычно имеются т.н.
"транзитки", специальные камеры только для них. Делается это и из причин
удобства, и для карантина на случай инфекции, и, конечно, для
предотвращения обмена информацией между местами заключения. Отношения в
транзитках всегда настороженные, люди меняются постоянно, конфликты -
дело обычное. Поэтому этапов боятся и те, кто не уверен в себе - этапы
это, прежде всего, новые люди и очень стесненные обстоятельства, где
конфликт может возникнуть из-за одного сантиметра пространства.
